Лёррах празднует 250 лет со дня рождения Иоганна Петера Хебеля ( 1760 - 2010 )

Иоганн Петер Хебель (Johann Peter Hebel) известный поэт, писатель, теолог и педагог с 1783 по 1791 годы жил и работал в Леррахе, в леррахском Педагогиуме, в здании которого сейчас находится леррахский Музей.
250-й день рождения Хебеля стал поводом для открытия в музее большой, 400 кв.м., специальной выставки, содержащей более 100 подлинных экспонатов из собрания музея. Например, стул Хебеля, нюхательный флакончик его подруги по переписке Густавы Фехт (Gustave Fecht), первые издания и иллюстрации его книг.
О Петере Хебеле рассказывают 26 иллюстрированных стендов изготовленных Францем Литтманном (Franz Littmann), знатоком его жизни и многогранной деятельности.В Лёррахе экспозиция открыта до 1 августа, а потом, как передвижная выставка, она будет показана в других городах земли Баден-Вюртемберг. Музей разработал также целую программу мероприятий: доклады, утренники, презентация книги, экскурсии в Базель, где Хебель провел детство (24.06 и 22.07.2010 в 18 часов, место встречи Мюнстерплатц) и даже театральная постановка (09.07.2010 в 20 часов).
Во всех городах верховья Рейна , где жил или бывал Петер Хебель, и в Базеле, в течение года будет проходить 150 мероприятий, выставок и чтений.
В Лёррахе имя Хебеля встречается часто: есть Hebel-Gymnasium, Hebelpark, Hebeldenkmal, Hebelsaal, Hebelstraße и Hebelbrunnen.

Hebelbrunnen- скульптурная композиция «Der Heiher und der Brassenheimer Müller» на привокзальной площади, которая планировалась как фонтан, но так как под площадью находится автостоянка, фонтан не функционирует (банально протекал). Автор композиции- известный скульптор, профессор штуттгартской Академии изобразительных исскуств Карл Хеннинг Зееманн (Karl Hennig Seemann). Это сюжет одной истории из календаря за 1808 год «Рейнский друг дома», написанной Петером Хебелем.

"Однажды сидел Хайнер-поджигатель в трактире и услышал, что за соседним столом говорят о нем. Богач Мюллер из Брассенхайма присоединился к сидящим и похвастался, что он с его откормленной белой лошадью не боится Хайнера. Как только Хайнер это услышал, он быстро расплатился и направился в лес, через который Мюллер должен был возвращаться. По дороге встретил Хайнер хромого, купил у него костыль и закинул его на дерево. Сел хитрый Хайнер рядом на обочину дороги и стал ждать Мюллера. Когда полный гордости за свою лошадь Мюллер подъехал, Хайнер попросил: «Будьте милосердны. Мой костыль пъяные солдаты закинули на дерево, я не могу дальше идти. Не будете ли вы так добры и не скините ли костыль вашим кнутом.» Мюллер решил помочь, слез с лошади, перешел через канаву к дереву. Тут Хайнер быстро поднялся, вскочил на лошадь и крикнув: «Ходьба вас не огорчит!» ускакал. В Брассенхайме он привязал лошадь к двери дома Мюллера и пошел прочь своей дорогой."

Восемь стихов и рассказов Петера Хебеля на русский язык перевел В.А.Жуковский. Это ставшая в России хрестоматийной стихотворная идиллия «Овсяной кисель» - «Der Habermuss», «Тленность» - «Der Vergänglichkeit », переведенная стихами прозаическая сказка «Красный Карбункул» - «Der Karfunkel», переведенный гекзамером прозаический рассказ «Две были и ещё одна».
На героя этой третьей были бываем похожи и мы, приехавшие в Германию без знания языка.

«Kannitverstan»

Часто
Мы на свою негодуем судьбу; а если рассудишь,
Как все на свете неверно, то сердцем смиришься и станешь
Бога за участь свою прославлять. Иному труднее
Опыт такой достается, иному легче. И вот как
Раз до премудрости этой, не умствуя много, а просто
Случаем странным, одною забавной ошибкой добрался
Бедный немецкий ремесленник. Был по какому-то делу
Он в Амстердаме, голландском городе; город богатый,
Пышный, зданья огромные, тьма кораблей; загляделся
Бедный мой немец, глаза разбежались; вдруг он увидел
Дом, какого не снилось ему и во сне: до десятка
Труб, три жилья, зеркальные окна, ворота

С добрый сарай — удивленье! С смиренным поклоном спросил он
Первого встречного: «Чей это дом, в котором так много
В окнах тюльпанов, нарциссов и роз?» Но, видно, прохожий
Или был занят, или столько же знал по-немецки,
Сколько тот по-голландски, то есть не знал ни полслова;
Как бы то ни было, Каннитферштан! отвечал он. А это
Каннитферштан есть голландское слово, иль, лучше, четыре
Слова, и значит оно: не могу вас понять. Простодушный
Немец, напротив, вздумал, что так назывался владелец
Дома, о коем он спрашивал. «Видно, богат не на шутку
Этот Каннитферштан», — сказал про себя он, любуясь
Домом. Потом отправился дале. Приходит на пристань —
Новое диво: там кораблей числа нет; их мачты
Словно как лес. Закружилась его голова, и сначала
Он не видал ничего, так много он разом увидел.
Но наконец на огромный корабль обратил он вниманье.
Этот корабль недавно пришел из Ост-Индии; много
Вкруг суетилось людей: его выгружали. Как горы,
Были навалены тюки товаров: множество бочек
С сахаром, кофе, перцем, пшеном сарацинским. Разинув
Рот, с удивленьем глядел на товары наш немец; и сведать
Крепко ему захотелось, чьи были они. У матроса,
Несшего тюк огромный, спросил он: «Как назывался
Тот господин, которому море столько сокровищ
Разом прислало?» Нахмурясь, матрос проворчал мимоходом:
Каннитферштан. «Опять! смотри пожалуй! Какой же
Этот Каннитферштан молодец! Мудрено ли построить
Дом с богатством таким и расставить в горшках золоченых
Столько тюльпанов, нарциссов и роз по окошкам?» Пошел он
Медленным шагом назад и задумался; горе
Взяло его, когда он размыслил, сколько богатых
В свете и как он беден. Но только что начал с собою
Он рассуждать, какое было бы счастье, когда б он
Сам был Каннитферштан, как вдруг перед ним — погребенье.
Видит: четыре лошади в черных длинных попонах

Гроб на дрогах везут и тихо ступают, как будто
Зная, что мертвого с гробом в могилу навеки отвозят;
Вслед за гробом родные, друзья и знакомые молча
В трауре и́дут; вдали одиноко звонит погребальный
Колокол. Грустно стало ему, как всякой смиренной
Доброй душе, при виде мертвого тела; и, снявши
Набожно шляпу, молитву творя, проводил он глазами
Ход погребальный; потом подошел к одному из последних
Шедших за гробом, который в эту минуту был занят
Важным делом: рассчитывал, сколько прибыли чистой
Будет ему от продажи корицы и перцу; тихонько
Дернув его за кафтан, он спросил: «Конечно, покойник
Был вам добрый приятель, что так вы задумались? Кто он?»
Каннитферштан! был короткий ответ. Покатилися слезы
Градом из глаз у честного немца; сделалось тяжко
Сердцу его, а потом и легко; и, вздохнувши, сказал он:
«Бедный, бедный Каннитферштан! от такого богатства
Что осталось тебе? Не то же ль, что рано иль поздно
Мне от моей останется бедности? Саван и тесный
Гроб». И в мыслях таких побрел он за телом, как будто
Сам был роднею покойнику; в церковь вошел за другими;
Там голландскую проповедь, в коей не понял ни слова,
Выслушал с чувством глубоким; потом, когда опустили
Каннитферштана в землю, заплакал; потом с облегченным
Сердцем пошел своею дорогой. И с тех пор, как скоро
Грусть посещала его и ему становилось досадно
Видеть счастье богатых людей, он всегда утешался,
Вспомнив о Каннитферштане, его несметном богатстве,
Пышном доме, большом корабле и тесной могиле».

Стихи Петера Хебеля в переводе на русский язык В.А.Жуковского читайте здесь

Подробнее о Петере Хебеле и его творческом пути в нашем регионе читайте на сайте города Лёрраха здесь.

21.06.2010                                                                                                               Ирина Синицына